Хотя кризис COVID-19 сотрясает весь мир, развивающиеся страны с низкими доходами (РСНД) находятся в наиболее уязвимом положении. РСНД тяжело пострадали от внешних шоков и испытывают серьезное сокращение деловой активности внутри стран вследствие распространения вируса и мер самоизоляции для его сдерживания. В то же время ограниченность ресурсов и слабость институтов ограничивают возможности органов государственного управления многих РСНД оказать поддержку своей экономике.
В этом году рост экономики в РСНД, скорее всего, остановится по сравнению с ростом в 5 процентов в 2019 году. В дальнейшем, при отсутствии последовательных международных усилий по их поддержке, непроходящие шрамы могут подорвать их перспективы развития, усугубить неравенство и поставить под угрозу уничтожения достижения десятилетней работы по сокращению уровня бедности.
Многочисленные шоки наносят тяжелый ущерб
Кризис COVID-19 застал РСНД уже в уязвимом положении, например, у половины из них был высокий уровень долга. С марта РСНД страдают от беспрецедентного одновременного влияния внешних шоков: резкого сокращения реального экспорта, низких экспортных цен (особенно на нефть), снижения притока капитала и денежных переводов и сокращения доходов от туризма.
Возьмем, например, денежные переводы, которые в 2019 году составили более 5 процентов ВВП в 30 (из 59) РСНД. В период с апреля по май они снизились на 18 процентов в Бангладеш и на 39 процентов в Кыргызской Республике по сравнению с прошлым годом. Последствия, вероятно, будут широко ощущаться в странах, где денежные переводы являются основным источником доходов для большинства бедных семей.
Что касается последствий внутри самих стран, то хотя пандемия развивалась в РСНД медленнее, чем в других странах мира, сейчас она наносит значительный ущерб экономической активности. Многие РСНД приняли оперативные меры по сдерживанию ее распространения. С середины марта, когда число случаев заражения было еще низким, они ввели меры сдерживания, включая ограничение международного сообщения, закрытие школ, отмену массовых мероприятий и ограничение на массовые собрания.
Уровень мобильности (косвенный показатель внутренней экономической активности) также резко снизился и продолжил опускаться по мере расширения мер, которые включали закрытие предприятий, предписания оставаться дома и ограничения на передвижения внутри страны. С конца апреля–начала мая меры сдерживания постепенно были ослаблены и уровень мобильности восстановился, но еще не вернулся к докризисным показателям.
Поиск сложных компромиссов при ограниченных ресурсах
Большинство РСНД не могут долго придерживаться строгих мер сдерживания, поскольку большая часть населения живет практически на уровне прожиточного минимума. Большие неформальные сектора, слабый институциональный потенциал и неполнота данных о бедных усложняют задачу оказания помощи нуждающимся. Кроме того, органы государственного управления располагают ограниченными бюджетными ресурсами на их поддержку.
Недавние обследования, проведенные в 20 странах Африки, показывают, что более 70 процентов респондентов рискуют остаться без еды во время самоизоляции продолжительностью более двух недель.
В условиях подобных ограничений непродолжительное, но резкое введение мер сдерживания на начальном этапе выполнило важную задачу сглаживания кривой заражений, при этом дав время на укрепление потенциала сектора здравоохранения. Многие РСНД пошли по этому пути: хотя объем бюджетной поддержки экономики в них был меньше, чем в СРЭ или СФР, доля дополнительных расходов на здравоохранения оказалась выше.
Поскольку поддерживать широкомасштабные меры сдерживания становится трудно, РСНД должны перейти к более целенаправленным мерам, включая социальное дистанцирование и отслеживание контактов, — Вьетнам и Камбоджа являются хорошими примерами. Поддержка посредством мер политики должна быть сосредоточена на поддержке наиболее уязвимых слоев населения, включая пожилых людей, и ограничении долгосрочных последствий кризиса в области здравоохранения.
Например, крайне важно защитить сферу образования, чтобы гарантировать, что пандемия не «породит поколение COVID, которое упустило возможность получить образование и чей потенциал навсегда подорван», как отметила группа видных деятелей в недавнем письме международному сообществу.
В тех случаях, когда необходимая инфраструктура существует, технологиям иногда можно найти новое применение. Например, чтобы ограничить распространение вируса, Руанда с помощью цифровой финансовой инфраструктуры стимулирует отказ от использования наличных денег. Того использует регистрационные базы данных избирателей, чтобы направлять помощь уязвимым слоям населения.
Десятилетний прогресс под угрозой
Несмотря на все усилия органов государственного управления РСНД, в отсутствие расширения международной поддержки продолжительный ущерб кажется неизбежным. Долгосрочные «шрамы» — безвозвратная потеря производственного потенциала — являются наиболее тревожной перспективой.
Долгосрочный ущерб был последствием прошлых пандемий: смертность, ухудшение здоровья и уровня образования, которые снижают доходы в будущем, исчерпание сбережений и активов, которое приводит к закрытию компаний (особенно малых предприятий без доступа к кредитным ресурсам) и вызывает невосполнимые сбои в производстве, а также чрезмерная задолженность, которая снижает объем кредитования частного сектора. Например, после эпидемии лихорадки Эбола в 2013 году экономика Сьерра‑Леоне так и не вернулась на докризисную траекторию роста.
Долговременный ущерб вызовет серьезные откаты в развитии РСНД, включая аннулирование достижений в сфере сокращения уровня бедности за последние 7–10 лет и усиление неравенства, в том числе гендерного. Таким образом, достичь целей в области устойчивого развития (ЦУР) станет еще сложнее.
РСНД не справятся в одиночку
Поддержка международного сообщества крайне важна, чтобы обеспечить РСНД возможность справиться с пандемией и прочно восстановить экономику. К основным задачам относятся: 1) гарантирование поставок основных товаров медицинского назначения, включая лекарства и вакцины, когда они будут найдены; 2) защита критически важных цепочек поставок, особенно продовольствия и лекарственных средств; 3) избежание протекционистских мер; 4) обеспечение возможности развивающихся стран финансировать критически важные расходы с помощью грантов и льготного финансирования; 5) обеспечение удовлетворения потребности РСНД в международной ликвидности, что требует наличия необходимых ресурсов у международных финансовых организаций; 6) перепрофилирование и реструктуризация задолженности в целях восстановления устойчивости, где это необходимо, что во многих случаях может потребовать облегчения бремени за рамками инициативы Группы 20-ти по приостановлению выплат в счет обслуживания долга; 7) стремление придерживаться ЦУР Организации Объединенных Наций, в том числе путем переоценки потребностей, когда кризис пойдет на убыль.
Пандемию COVID-19 удастся победить только тогда, когда она и ее социально-экономические последствия будут преодолены повсеместно. Экстренные меры международного сообщества могут спасти жизни и средства к существованию в РСНД. Международный валютный фонд вносит свой вклад: в частности, с апреля МВФ предоставил экстренное финансирование 42 развивающимся странам с низкими доходами. Он готов оказать дополнительную поддержку и помощь в разработке более долгосрочных экономических программ в целях устойчивого восстановления экономики.
Данный блог написан на основе совместной работы при участии Рахула Гири, Саада Куайума и Синь Тана, а также при поддержке Карин Мейимджуй.
*****
Йоханнес Виганд — начальник Отдела по вопросам развития в Департаменте стратегии, политики и анализа МВФ. Ранее он работал старшим аналитиком по стране и заместителем начальника в Исследовательском и Европейском департаментах МВФ. До прихода в МВФ г‑н Виганд преподавал в Лондонской школе экономики и писал передовые статьи для Financial Times и Financial Times Deutschland. Он имеет кандидатскую степень по экономике от Университетского колледжа Лондона.
Дэниел Гурара — экономист в Департаменте по вопросам стратегии, политики и анализа МВФ. В сферу его научных интересов входит широкий круг вопросов прикладной макро и микроэкономики. Его работы опубликованы в ведущих международных журналах, включая American Economic Review и Journal of International Money and Finance. Ранее он занимал должность ведущего экономиста-исследователя в Африканском банке развития, а до этого был доцентом экономики в Аддис-Абебском университете в Эфиопии.
Стефания Фабрицио — заместитель начальника отдела Департамента по вопросам стратегии, политики и анализа МВФ. До работы в МВФ она была приглашенным профессором Университета Саламанки (Испания). В сферу ее научных интересов входят макроэкономика, государственные финансы и органы налогово-бюджетной политики. Она углубленно занималась вопросами экономической политики, связанными с влиянием макроэкономических мер и реформ на распределение доходов. Ее научные работы опубликованы в ведущих экономических изданиях. Она имеет кандидатскую степень по экономике Института Европейского университета.
